Неточные совпадения
Он схватил мел напряженными, дрожащими
пальцами и,
сломав его, написал начальные буквы следующего: «мне нечего забывать и прощать, я не переставал любить вас».
Она взяла хлеб и поднесла его ко рту. С неизъяснимым наслаждением глядел Андрий, как она
ломала его блистающими
пальцами своими и ела; и вдруг вспомнил о бесновавшемся от голода, который испустил дух в глазах его, проглотивши кусок хлеба. Он побледнел и, схватив ее за руку, закричал...
Он снова начал играть, но так своеобразно, что Клим взглянул на него с недоумением. Играл он в замедленном темпе, подчеркивая то одну, то другую ноту аккорда и, подняв левую руку с вытянутым указательным
пальцем, прислушивался, как она постепенно тает. Казалось, что он
ломал и разрывал музыку, отыскивая что-то глубоко скрытое в мелодии, знакомой Климу.
— А как мы приехали с ним в номер, я хотела уходить, а он ударил меня по голове и гребень
сломал. Я рассердилась, хотела уехать. Он взял перстень с
пальца и подарил мне, чтобы я не уезжала, — сказала она.
— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно
ломая свои удивительно красивые
пальцы с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня; раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я была так больна, — прибавила она и провела рукой по лбу и по щеке, — я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве.
Мужики
ломали перед ним шапки даже поспешнее, чем перед генералом, и считали за счастье бежать к нему, если он поманит кого
пальцем.
Стоя перед покупательницей на коленях, приказчик примеряет башмак, удивительно растопырив
пальцы. Руки у него трепещут, он дотрагивается до ноги женщины так осторожно, точно боится
сломать ногу, а нога — толстая, похожа на бутылку с покатыми плечиками, горлышком вниз.
Девка ничего не отвечала, стояла перед ним и быстрыми движениями
пальцев на мелкие куски
ломала хворостинку.
Возмущенная, она колола себе
пальцы,
ломала иголки, но молчала, хорошо зная, что все, что может сказать она, — сердце отца ее не услышит.
Его схватили сзади за талию и плечи, схватили за руку и гнут ее,
ломают, кто-то давит ему
пальцы на ноге, но он ничего не видал, следя налитыми кровью глазами за темной и тяжелой массой, стонавшей, извиваясь под его рукой…
Ломая и опрокидывая все законы, известные Персикову, как свои пять
пальцев, они почковались на его глазах с молниеносной быстротой.
На Васю она не могла смотреть от тоски и только тихонько
ломала свои пухлые
пальцы; на Мусю и Вернера смотрела с гордостью и почтением и лицо делала серьезное и сосредоточенное, а Сергею Головину все старалась передать свою улыбку.
У него была привычка
ломать себе
пальцы так, что они громко хрустели.
— Да так — разбойничья, и все тут. Сложил эту песню разбойник Светлов, когда по Енисейским горам скрывался. Одно слово: разбойничья песня, ее по всем приискам поют. Этот самый Светлов был силищи непомерной, вроде как медведь. Медные пятаки
пальцами свертывал, подковы, как крендели,
ломал. Да… А только Светлов ни единой человеческой души не загубил, разбоем одним промышлял.
— Ах, какой ты странный, Асклипиодот, — с небольшим раздражением в голосе заговорил батюшка,
ломая свои длинные тонкие
пальцы. — Если я тебя прошу… Неужели ты не понимаешь?
Татьяна. Нет… Я в этот сезон едва ли буду ходить в театр. Надоело. Меня злят, раздражают все эти драмы с выстрелами, воплями, рыданиями. (Тетерев ударяет
пальцем по клавише пианино, и по комнате разливается густой печальный звук.) Все это неправда. Жизнь
ломает людей без шума, без криков… без слез… незаметно…
Как бы сказать, — человек делает страшные усилия перетянуть тяжесть, и тут прикосновение
пальцем может
сломать ему спину.
Когда она сняла игрушку, Сашка впился в нее глазами, болезненно сморщил нос и растопырил
пальцы. Ему казалось, что высокая дама
сломает ангелочка.
Самахан. Не вдруг ее
сломаешь. Крепка еще она. Боль вы чувствовали оттого, что я вас сильно давнул
пальцем. Сядьте теперь.
Вероятно, мое несчастное лицо отражало все мои недоумения, потому что шалунья хохотала мне в глаза как безумная, а между тем все сильнее и сильнее щипала и
ломала мои бедные
пальцы.
Из ее больших открытых глаз будто искры сыпались; они сверкали, как алмазы, и никогда я не променяю таких голубых искрометных глаз ни на какие черные, будь они чернее самого черного андалузского взгляда, да и блондинка моя, право, стоила той знаменитой брюнетки, которую воспел один известный и прекрасный поэт и который еще в таких превосходных стихах поклялся всей Кастилией, что готов
переломать себе кости, если позволят ему только кончиком
пальца прикоснуться к мантилье его красавицы.
Я покраснел и в смущении осматривался кругом, приискивая — куда бы уйти; но она уже предупредила меня, как-то успев поймать мою руку, именно для того, чтоб я не ушел, и, притянув ее к себе, вдруг, совсем неожиданно, к величайшему моему удивлению, пребольно сжала ее в своих шаловливых, горячих пальчиках и начала
ломать мои
пальцы, но так больно, что я напрягал все усилия, чтоб не закричать, и при этом делал пресмешные гримасы.
Кроме того, мне страх как хотелось кричать, потому что она
ломала мои
пальцы с каким-то ожесточением, именно за то, что я не кричу: а я, как спартанец, решился выдерживать боль, боясь наделать криком суматоху, после которой уж не знаю, что бы сталось со мною.
Действительно, лицо его было страшно в эту минуту. Мрачные глаза потухли, а на висках и в щеках, словно железные, упруго и круто заходили старческие мускулы. Майор только уперся напряженными
пальцами в стол и стоял неподвижно. Он
ломал себя нравственно, делал над собою какое-то страшное усилие, пряча в самую сокровенную глубину души великий груз своего неисходного горя. Устинов, отвернувшись, слышал только, как раза два коротким, невыразимо-болезненным скрежетом заскрипели его зубы.
По уходе его адвокат осмотрел канделябр, потрогал его со всех сторон
пальцами и, подобно доктору, долго
ломал голову над вопросом: что делать с подарком?
— Так вот как, ваше сиятельство, — злобствовала, между тем, Пальм-Швейцарская,
ломая свои изящные
пальцы, — вы являетесь ко мне инкогнито, на извозчике, закутанная непроницаемой вуалью. Вам совестно приехать открыто к вашей родной племяннице, к будущей жене вашего сына, и вы так приехали просить моего согласия только потому, что я актриса и незаконная дочь…
Еще более радостно-восторженно смотрел на Пьера забытый всеми мальчик, с тонкою шеей, выходившею из отложных воротничков. Всякое слово Пьера жгло его сердце и он нервным движением
пальцев ломал, сам не замечая этого, — попадавшиеся ему в руки сургучи и перья на столе дяди.